* * *

Он подошел к ее дому. Дверь, ведущая в прихожую, была открыта. Войдя в квартиру, он увидел то, чего никогда не хотел бы видеть: его возлюбленная Геральдина, в одной розовой ночной рубашке лежала на полу без движения. Бернард Хинлаут опустился на колени и прикоснулся к ее руке. Она была холодна, как лед. Его девушка была мертва.

Бернард услышал шаги, которые с каждой секундой становились все отчетливее. Через мгновение его взору предстал толстый господин в зеленом костюме. За его спиной стояли два жандарма.

- Вот убийца, вахмистр! - произнес зеленый господин, указывая на Бернарда. - Мы опоздали.

- Но…ты ошибаешься, Жак! - промолвил Бернард. - Я здесь не при чем!

- Лжец! Схватить его!

Бернард попытался вырваться, но почувствовал, как его схватили крепкие руки жандармов. Они сжимали его локти и причиняли ему жуткую боль, будто бы что - то железное и острое было готово оставить ему в подарок только культю.

- Спокойно, месье! Вы арестованы.

* * *

В суде было почти пусто. На деревянной скамье сидели два жандарма. Они словно окаменевшие статуи смотрели отсутствующим взглядом сквозь стены, сквозь людей, не замечая ничего и никого. Бернард стоял. Жак Лафит, вплотную приблизившись к судье, повторял свои показания.

- …и через окно я видел, как подсудимый задушил бедняжку Геральдину!

"Почему он лжет?" - думал Бернард. Всего несколько недель оставалось до их с Геральдиной свадьбы. Жак ревновал и… Произошло то, что был сказано Моисею на горе Синай и нарушено то, что было записано на данных ему каменных скрижалях.

Приговор был вынесен незамедлительно.

- Через три дня вы будете повешены в тюрьме Зеурс.

Бернард ничего не успел сказать и через несколько часов он был уже в тюрьме.

Маленькая камера, каменные стены, небольшая кровать и деревянный столик - это все, что окружало Бернарда, это все, чего он заслужил. С ним не было никого, и он попытался слиться с Богом, отдавая ему душу, и читая молитву.

"Я абсолютно уверен, что Жак - убийца Геральдины. Но как я это докажу? Как?" - терзали его мысли, на которые он не знал ответа..

* * *

В одном из маленьких вонючих кабачков Парижа, за деревянным столиком сидел господин в зеленом костюме. Перед ним на столе стояли две опустошенные бутылки вина. Иисус сотворил свое первое чудо, а он, Жак, осквернял священное вино, будто бы он осквернял Бога и поднял руку на него.

- Теперь у меня праздник! Праздник! - произнес про себя Жак.

Хмель ему уже давно ударил в голову и одурманил рассудок и дух.

Было за полночь, когда он, совершенно пьяный, добрался до набережной и, не в илах более стоять на своих ногах, облокотился о каменный бордюр, свесившись над темными водами Сены.

- Через два дня Бернард потеряет голову! Он отнял у меня Геральдину! Теперь он поплатится за это.

Когда он, едва переставляя ноги, достиг фонарного столба, ему послышался шорох женского платья. Жак обернулся. Перед ним парила в воздухе невесомая женская фигура.

- Ты мой убийца, не так ли Жак? Признайся!

- Но кто ты? - дрожащим голосом произнес Жак.

- Ты не узнаешь больше Геральдины? Не узнаешь женщину, которую ты так любил…, женщину, которую ты убил, так гнусно, не задумываясь. Над которой ты свершил грех, осуждаемый Богом.

Призрак все приближался и приближался. Жак ощутил на своей шее холод тонких женских пальцев. Он попытался закричать, но не смог. Пальцы сильнее сдавили гортань, и он начал хрипеть, брызжа слюной. Из его чрева вырывались нечленораздельные звуки, больше похожие на мычание коровы.

- Ты должен сегодня же признаться в убийстве, или я буду преследовать тебя до конца твоих дней. - гремел в его голове слабый женский голос.

- Хорошо, хорошо! Я сделаю все, что ты хочешь! Только отпусти меня, я задыхаюсь.

Вдруг призрак исчез так же внезапно, как и появился. Бешено глотая ртом воздух, Жак чувствовал, как сердцебиение восстанавливается, а кровь приливает к вискам.

- Он ушел, - произнес Жак, - но этот могильный холод… Я весь дрожу. Это видение, знак свыше. Игнорировать его - нет смыла.

И он опрометью бросился в жандармерию.

* * *

Старинные часы, находившиеся в углу конторы, пробили час ночи. Окна были открыты. Жара и духота, наполнявшие город с утра, спали, и всю контору заполнил свежий воздух. Вахмистр, человек средних лет, с плоским лицом, голубыми глазами, с бородой и усиками, придававшими его лицу серьезный вид, сидел прямо за столом, как будто у него в спине был металлический стержень, мешавший ему согнуться. Он держал в руках бумаги, но не смотрел в них.

- Я убийца Геральдины!

Вахмистр поднял глаза. Перед ним стоял господин в зеленом, полный, с черными волосами, аккуратно демонстрирующими лысину. Ему на вид можно было дать шестьдесят лет, не больше. После слов произнесенных господином, вахмистр встал.

- Мсье Жак? - он не мог поверить своим глазам. Жак убийца Геральдины. Этот благородный человек мог убить невинную женщину. За что? Почему?

- Остановите казнь! - произнес Жак.

- Бернарда завтра в полдень должны повесить! Я пошлю курьера в Зеурз! Николя! Николя! Присмотрите за этим господином, пока я не вернусь! - сказал он, указывая на Жака. И когда в комнату вошел жандарм, вахмистр опрометью бросился на улицу.

На небольшом дворике, его уже ждал молодой человек, лет тридцати, гладко выбритый, с красивыми карими глазами, державший под уздцы лошадь.

- Быстрее, Дюрель! Это вопрос жизни и смерти! - и вахмистр вручил ему конверт. Курьер аккуратно принял его, сел на лошадь и пустился вскачь.

* * *

Целый день Дюрель был в седле. Он скакал и скакал. Лошадь была подобна Пегасу, у нее как будто выросли крылья, и она уже летела. Но к вечеру погода испортилась. Черные тучи заволокли небо, и первые капли дождя упали на землю. Затем послышался гром, сверкнула молния, и моросящий дождь превратился в ливень. Дюрель пришпорил коня. Вдалеке он увидел огонек. Сначала он мелькнул, потом погас, но уже через несколько секунд он стал виден более отчетливо, и по мере приближения к нему, указывал путнику на гостиницу, уже вырисовывавшуюся отчетливо вместе с огоньком. Наконец, подъехав к ней, Дюрель спешился, отдал слуге поводья, а сам, подошел к двери, сбил налипшую на подошвы грязь о порог и вошел.

- Добрый вечер, - произнес он. - Какое совпадение.

За деревянным столиком, стоявшим посередине гостиницы, больше похожей на трактир, сидели за бутылками вина трое молодых людей, знакомые Дюреля. Ничем примечательным они друг от друга не отличались: все трое гладко выбритые молодые люди, с плоскими лицами. Только по рубашкам их можно было различить. На первом была желтая в полоску; второй был одет в красную; третий носил зеленую, явно не глаженную.

- Пьер Дюрель! Садись к нам, друг! - произнес парень в зеленой рубашке.

- Что будете пить? - спросил кабатчик, учтиво наклонившись вперед.

- Воды, - прошептал полусухими губами Пьер.

- Вздор! - сказал парень в желтой в полоску рубашке. - Вино нашему другу за наш счет.

Пьер усмехнулся. Жажда настолько одолела его, что от парочки бокалов он не отказался бы. К тому же за чужой счет. Он откинулся на спинку деревянного стула и принялся наблюдать за парнями. Они играли в кости. То и дело слышалось потрескивание дров в камине и этот звук сливался с глухими ударами костей о дно деревянного стакана, обитого замшей. Тем временем принесли на подносе четыре бокала, которые хозяин выставил на столик; затем он поспешно удалился. Пьер взял свой бокал в руки и сделал маленький глоток. Вино было слишком сладким, как будто его чем-то разбавили. Это показалось Пьеру странным, и он, было, решил отставить стакан, но пересилил себя и сделал еще один глоток. Вскоре чувство предосторожности оставило его, и он осушил бокал до дна. Затем снова откинулся на спинку стула и принялся наблюдать за игроками.

Постепенно он начал чувствовать усталость. Глаза закрывались сами собой, и он провалился в глубокий сон.

* * *

Проснулся он от того, что кто-то тряс его за плечо. Медленно он открыл глаза и приложил свою руку ко лбу. Голова дико болела, раскалывалась на части и, чтобы прийти в себя ему потребовалось несколько минут. Над ним склонился хоязяин:

- Вставайте, мсье! Вставайте!

Пьер лежал на деревянном столике. Комнату для гостей освещали яркие лучи солнца. Он вскочил на ноги и подбежал к окну:

- Боже, мой! Уже почти десять часов! Если я не успею в Зеурз к полудню, беднягу повесят.

С этими словами Пьер опрометью бросился из трактира во двор, где его уже ждал конь, вскочил в седло, и опрометью бросился по направлению к замку Зеурз.

Вот уже были видны башни тюрьмы, вот он увидел ворота. Солдаты в синей униформе с ружьями наперевес преградили ему дорогу, требуя объяснить кто он и зачем сюда приехал. Пьер вытащил из сумки депешу и показал ее солдатам. Те, внимательно изучив ее, вернули Пьеру и расступились, открыв ворота.

- Друг! - сказал один из стражей. - Не спеши. Все уже закончилось,

А в центре главной площади он увидел виселицу. Это страшное орудие Смерти предстало перед ним во всей своей отвратительном очаровании. Он увидел все, что можно было увидеть, заглянув в лицо Смерти: и помост, и петлю, и узел и тело, и голову, просунутую через петлю. Он разглядел и лицо повешенного. Соломенного цвета волосы, глаза, закрытые навеки, рот всегда будет молчать. Только ветер будет чувствовать это тело, покачивая его из стороны в сторону.

* * *

Шло время, менялась эпоха, менялись люди. Теперь на месте тюрьмы Зеурз, стоит своеобразное заведение - аттракцион. Каждый день в двенадцать часов дня на сцене появляется призрачная фигура. "Дамы и господа, - говорит хозяин заведения, - Перед вами призрак бедняги Бернарда Хинлаута, который в 1886 году был казнен по обвинению в убийстве в тюрьме Зеурз". Жан Увертен не любит лишних слов. Он предельно ясен и краток. Его заведение пользуется успехом.

В пятницу 16 июня 1986 года, в то время как Жан произносил перед очередной публикой свои банальные слова, перед заведением материализовался дух. Сначала это была оболочка, затем стали видны контуры рук и ног, фигура приняла правильные пропорции, и строго обозначились черты лица. Через плечо призрака была переброшена почтальонская сумка. Материализовавшийся дух незаметно прошел внутрь здания. Публика приметив его, повскакивала с мест и бросилась к дверям. Призрак Бернарда Хинлаута спустился со сцены и подошел к фигуре Пьера.

- Вот ваше помилование, мсье! - и с этими словами Пьер достал из сумки депешу и вручил ее Бернарду.

- Слава Богу! - произнес Бернард. - Я ждал этого более ста лет.

Он принял из рук Пьера депешу и растворился в воздухе. Пьер медленными шагами направился к выходу.

- Призрак! Вернись, ты распугал мне посетителей, - крикнул Жан.

- Мне очень жаль, но наше время на земле истекло, - дух Пьера прошел сквозь стену и исчез.

В тот же день Жан, собрав свои вещи, покинул Францию, и с тех пор больше его никто, никогда не видел.