I

Пролив море чужой и своей крови, они с трудом, вырвались из плотного кольца окружения и после трехдневного бегства, наконец, оторвались от превосходящих сил преследователей. Никто из них не ориентировался на незнакомой местности, и потому они шли, нет, не шли, а бежали и бежали все дальше и дальше в горы, где как им казалось, было, их спасение. К редким горным селениям они даже и не приближались, ибо не знали, что их там ждет - смерть или избавление, а рисковать после стольких мытарств им и вовсе не хотелось.

В конце концов, когда уже не было никаких сил двигаться вперед, решено было сделать привал.

Оборванные, грязные, провонявшие кровью, потом и порохом, голодные, обросшие щетиной и замерзшие, они выползли к берегу горного ручья на солнце, где сон буквально подкосил их всех …

II

Он шел третий день. Шел через перевал на помощь братскому народу. Его семнадцатилетнее сердце горело от нетерпения скорее пройти горный массив и спуститься вниз на помощь братьям по вере. Это нетерпение прибавляло ему силы, и он шел, не зная устали, лишь изредка останавливаясь для того, чтобы перекусить, немножко поспать и сразу же двинуться дальше.

На четвертые сутки он вышел к горной речке и вдоль нее стал спускаться вниз, так как был уверен, что именно этот путь приведет его к желанной цели.

III

Он увидел их издали. Они спали в обнимку с оружием, повалившись, друг на друга без всякой охраны, и эта картина, вместе с уверенностью, что здесь не может быть чужих, привела его в неописуемый восторг. Еще издали он закричал:

-Братья, братишки …

Он кричал так громко, что кто-то из них, наконец, проснулся еще до того как он приблизился к ним, и, вскочив на ноги передернул затвор оружия, быстро тормоша спящих. В одно мгновение, словно и не было никакого сна, они рассыпались вдоль берега речки и залегли, заняв круговую оборону.

-Братья, братишки, да свой я, свой - закричал он еще громче, увидев их приготовления, и вышел прямо им навстречу.

Осознав, что он один и без оружия, они поднялись и двинулись ему навстречу.

Он подошел к ним вплотную и распростер руки для объятий.

Удар прикладом в грудь свалил его с ног. Еще два удара сломали ему ключицу и он потерял сознание, за миг до этого успев подумать: "Откуда они здесь взялись…".

Они подтащили его к краю берега и бросили в ледяную воду, и, как только он зашевелился, вытащили обратно на берег.

-Откуда, такой молодой и красивый будешь? Куда путь держишь, молодец? - зло, ухмыляясь, спросил один из них.

Его стал одолевать страх, и он попытался выкрутиться.

-Я с соседней республики … шел к вам на помощь, а вы …

Не успел он договорить фразу до конца, как спрашивающий очередным ударом приклада оружия свали его на землю.

-Врешь собака, ты не к нам шел, а к ним. Если б тебе были нужны мы, ты шел бы в другую сторону … твою мать, прохрипел он и ткнул ему в лицо ученической картой, на которой он еще дома так неосторожно отметил свой маршрут, и которую хранил в кармашке рюкзака. Ему стало стыдно от того, что его уличили во лжи и он покраснел.

-А теперь ответь мне, сколько тебе лет, молодец? - продолжал спрашивающий, злобно скрежета зубами.

-Семнадцать.

-У тебя, есть родители, братья, сестры?

-Да, есть.

-И девушка есть?

-Есть.

-Так какого … ты пришел сюда. Кто тебя сюда звал? Что тебе здесь нужно?

-У нас говорят, что вы не даете свободу нашим братьям … вот, я и подумал …, вот я и …, я хотел …

-Я знаю, чего ты хотел. Ты хотел смерти. Все остальное у тебя было - не хватало только смерти, и ты ее получишь прямо сейчас, здесь - злобно прервал его спрашивающий и приставил к его голове ствол оружия.

Он заплакал как несправедливо обиженный ребенок, и прежде чем реально ощутить на своем затылке холод оружейной стали, услышал.

-Не бери греха на душу, оставь его. Ты посмотри на него, он же еще совсем пацан.

-Пацан говоришь. А ты забыл, как такие вот пацаны положили там внизу почти весь наш отряд. Ты забыл, как эти пацаны убивали наших безоружных братьев и насиловали наших сестер? Может ты все это и забыл, только я этого никогда не забуду и пока я буду жив буду мстить им, убивать их везде, где только можно, как бешенных псов и никто меня не остановит, разве, что смерть. Убей меня, если хочешь спасти жизнь ему. Вот оружие, убей меня, и на этом закончим.

-Не горячись, успокойся. Я тоже все хорошо помню, и если даже захочу, забыть все это, то не смогу. Но мы не можем уподобляться им, мы не должны как они … иначе, в чем разница между ними и нами.

-Пока такие моралисты, как ты будут в наших рядах, мы их не одолеем. Вы проповедуете рыцарство против шакалов, в то время когда надо стать волками и перегрызать им горло, убивать их, чем больше, тем лучше. О чем ты говоришь, что ты проповедуешь? В то время когда они со всех окон и дверей лезут в наш дом, разоряют и грабят его, ты читаешь мне мораль? Ради чего все они здесь? Что им здесь всем на нашей земле надо? Высокие идеи? Черта с два. Деньги, наши дома, наше имущество и наша земля, вот чего они все здесь ищут. В конце концов, они все наемники и любой из них заслуживает собачью смерть.

-Да, они наемники, тысячу раз, да и да. Но скажи мне мы то кто? Мы такие же наемники, как и они, только мы бесплатные наемники патриотических идей и тех, тварей, которые искусно манипулируют нашими чувствами в своих дерьмовых целях. Ты спрашиваешь, что они здесь делают? Но ответь мне, что здесь делаем мы? Ты вообще-то когда-нибудь бывал в этих краях? Я ни разу. Но, как и ты, как мы все, бросил семью, родных, близких и по призыву этих политических шлюх прибежал сюда. И, что я здесь увидел? … Да, они грабят, насилуют, убивают нас, но ответь мне, кто и зачем дал нам команду остановиться в сантиметре от победы. Кто и зачем потом долго и упорно о чем вел переговоры с ними? Кто и зачем оставил нас здесь умирать без оружия и еды. А кто нам, истекающим кровью, продавал боеприпасы и оружие? Они? Нет. Наши же твари... И, наконец, скажи мне, что заставляет тебя музыканта, и меня учителя убивать и быть убитым здесь. Оболваненные пропагандой, мы думаем, что это наша земля. Они, такие же идиоты, думают, что она принадлежит им. А дураки, вроде этого пацана спешат к ним на помощь, исходя только из того, что их меньше по численности. Но дело в том, что эта земля не принадлежит ни нам, ни им. Земля вообще не может никому принадлежать, ибо она есть собственность Всевышнего, но мы, веруя в него, почему-то забываем или не хотим помнить об этом, и пока мы все не осознаем этого, и не будем жить, соблюдая все заповеди Бога, а не только те, которые нас устраивают, мира здесь не будет …

-Красиво говоришь, и может быть даже правильно. С нашими продажными руководителями мы разберемся позже. Придет и этому время. С богом еще проще - раз он допустил, то, что было вчера, значит ему угодно и то, что будет сегодня. Ты обо всем сказал, только я не услышал от тебя самого главного - отпуская этого ублюдка, что я должен сказать сегодня тем, кого он завтра ограбит, изнасилует, убьет?

Наступила тягостная тишина. Минуту спустя, раздался глухой звук выстрела, а еще через минуту они тронулись вверх по руслу реки, оставив на берегу его труп с превращенной пулей в кровавое бесформенное месиво головой.