Зеленые сны

новелла

Шамшурин Вадим

1.
По моей кровати полз жук.
Темнела ночь. Балконная дверь была оставлена открытой. На яркий электрический свет слеталась мошкара и липла к потолку.
Я спал.
Рядом лежала выпавшая из рук книга.
Помялись страницы.
Мялась одежда.
Грудь мерно опадала.
Крылышки носа трепетали от свежего запаха влажной земли.
Жук полз по моей кровати.
Я не проснулся, когда он заполз мне на ладонь. Прикосновения его острых суставов были неотъемлемой частью запаха земли. Пришли мысли. Мысли были зеленые внутри, зеленые снаружи, как листья травы. По дороге. Подорожника.
Жук споткнулся. Скатился с руки, лежал верх лапами, не шевелясь.
Я проснулся.
Разделся и погасил свет.
От подушки пахло предрассветной росой. На следующую ночь жуков было больше.
А тот первый умер.

2.
Так пахнет землей. Я возвращался домой, перешагивал порог и сразу же меня обволакивал этот запах. Привыкая к темноте прихожей, стоял, отсчитывая секунды, втягивал его в себя. Не включал свет. Знал, что не увижу ничего кроме мертвых вещей.
Этажерка,
вешалка,
покрытый коркой пыли телефон.
Домашние тапочки.
Поэтому закрывал привыкшие к темноте глаза. Теперь я видел, как роют вытоптанную землю сотни, тысячи жуков. Никого больше нет, только я и они.
Мы ждем.
Первыми побегами, первым прикосновениями.
Трава.
Я открывал глаза, проходил в комнату. Вечер проходил тихо. Молчал, лишь в открытую балконную дверь залетали далекие детские крики и мошкара.

3.
Что я мог знать обо всем этом, тихий городской житель. Пусть...
Я жил в городе, в том городе, что жил во мне.

Там.
Ржавые гусеницы ползли, оставляя рубцы.
Рубцы прятали за асфальтом.
Рядом строили дома.
Линию горизонта черными нитками заводских труб сшивали с небом.
Там.
Пускали семнадцатый маршрут на кладбище. Появлялся магазин полуфабрикатов, и слабых младенцев спасали в инкубаторах.
Диких кошек отстреливали под утро уставшие сонные люди.
Там
Просыпались дети. Испуганно слушали, как сопят рядом родители и как замолкают кошки. Тихо плакали и в слезах своих засыпали до самой старости.
Много позднее заводили себе котят, устав от одиночества среди людей.
Там.
Множились рубцы.
Росли дома.
Умирали кошки.

Довольно о моем городе. Настало время зелёных снов.

4.
Вы не можете знать, как медленно растет трава, вы не знаете чувства щекотки под лопаткой, вскрикиваний в темноте, спросонья от прикосновения зеленых мыслей, а затем звук тихого смеха в морды задумчивых жуков.
Жуки скрипят черными панцирями, роют землю под белой простынею моей постели. К этому быстро привыкаешь. Уже не обращаешь на них внимания. Долго не можешь заснуть, думаешь. Порою улыбаешься своим мыслям. Удивляешься чувству покоя внутри. Не веришь, своей радости, знаешь, что теперь не надо отползать от присутствия пустоты, что пустота теперь благодаря моим зеленым снам и мыслям превращается в жуков и жидкий воздух.
Пахнет землей.
Здесь.

Ночные мотыльки прилетают, чтобы оставить цветочную пыльцу.
Через неделю появляется трава.
Белая простыня прорывается у изголовья, а дальше по всему телу, повторяя изгибы подмышки плеча предплечья. Зеленою соломинкой трава пьет воду пролежней.
Зеленые сны. Шевелится трава от легкого ветра дыхания.
Сплю.

5.
Когда вы улыбались утром, открыв глаза, в последний раз. Ни слова о светлом детстве. Тогда вы еще ничего не знали, просыпались от прикосновений матери, целовали небритую щеку отца, бежали бить соседских детей, а после с ними воровали зелёные яблоки, морщились от дикой кислятины.
С каждым летом, канувшем, ваша улыбка трескается от сухости новых дней и рассыпается. Можно улыбаться, только с помощью карандаша и бумаги, рисуя и приклеивая на немой рот.
Но это глупости. Городские жители покупают помаду и рисуют улыбки прямо на лицах.
Но не об этом мои зеленые сны.
Я просыпался еще за светло в, уже выросшей на высоту глубокого вдоха, траве, меня обволакивало свежестью мысли утро, я смотрел в небо распахнутого балкона. Ждал солнца и улыбался. Счастливо. Не думал о прошлом, не думал о настоящем. Я, принимая ненужность мертвых воспоминаний, жил густым запахом земли.
Не поднимаясь с постели, иногда слыша, как точат жуки стальные пружины в глубине моей кровати.
Моя кошка спала у меня на груди, вернувшись с ночной охоты на сияющих светлячков. Я не шевелился, боясь потревожить ее черно-белые сны.

6.
Я выходил на улицы. Пряча зеленые сны за пазухой. Считая, что незачем всем этим людям знать об альтернативе их каменных пустых квартир. Предвидя их ответ:
- Не сходи с ума, мальчик.
Пусть...
Но я все равно искал свои зеленые сны в отраженье чьих-нибудь глаз. В отраженье ее зеленых глаз.
В каменном городе иногда ветер. Он рвет воротник, отрывает пуговицы. Они падают на тротуары, разлетаются или
катятся,
закатываются.
Катя.
Милая Катя.
Мы сидели в ночном кафе, спрятавшись за прозрачным стеклом от ночных мотыльков. Катя боялась их. Мы пили горячий чай, последнюю чашку до закрытия метро. Чтоб потом идти домой пешком, соприкасаясь кончиками пальцев.
Я не рассказывал ей о зеленых снах. Знал, что ничего не будет.
- Закрой глаза, Катя.
- Зачем?
- Увидишь.
Катя закрывала глаза.
Я целовал её.
Она каменела.
Каменные люди в каменном городе.
Я отстранялся. Мы шли дальше. Я молчал, она не пыталась говорить. Я ничего не мог понять. Ведь все так просто было в зеленых снах.
Я злился. Каменели мои кончики пальцев.
Но, несмотря ни на что, раз за разом, я видел ее в своих зеленых снах. Катя.

7.
Я видел в своих зеленых снах снег.
Мертвый снег. Он не падая с неба, лежал на асфальте каменных дорог. Его давили машины. И он был грязен.
И этот прошлый снег был когда-то настоящим. Я причислял его к реальности тем самым, что не поднимал взгляда выше чужих ботинок и сапог.
Она подняла мой взгляд, подняла с грязного снега. Подняла к зеленому цвету своих глаз.
Тогда я подумал впервые за долгое время о жизни в зеленом мире.
Катя. Катятся мысли.
В зеленом мире нет места камням и городам. Там живут птицы и летающие люди.
И мне мечталось, что мои жуки перероют весь асфальт и затоптанную землю, а ночные мотыльки засеют все травой. Небо распорет черные нитки черных труб. Проснуться кошки, засмеются дети.
В моем зеленом мире, люди не придумают слово "одинок".
Катя. Катятся мысли. Спотыкаются, падают, разбиваются.
Катя боялась ночных мотыльков. Катя становилась от поцелуев каменной.
Мой зеленый мир превращался постепенно в зеленые сны. А зеленые сны оставались всего лишь снами.

8.
Я оставался дома.
Я молчал.
Засыпая с книгой в руках, оставляя балкон открытым. Прилетали жуки, кошка трогала их лапой и съедала. В моих зеленых снах все меньше становилось звуков запахов и жуков. Они уходили в глубь вслед за очередным витком стальных пружин. А трава была сухой и ломалась от прикосновений. Всё чаще я становился мрачным. Смотрел в распахнутую дверь балкона и не видел ничего кроме неба. Не замечал птиц и летающих людей.
Пустота.
В этом слове нет ни одной буквы.
Этому слову чужд зеленый цвет.
Катя.
Катарсис.
Конец света. Конец моему зеленому миру. Время зеленым снам.
Сплю.

8.
Я давно уже к ней не прикасался. Мы ехали в трамвае. Шумели, скользили рельсы под сталью колес. Не сопротивляясь пустоте, смотрел, как мимо в стекле проносятся каменные дома, как неподвижен каменный город, как пусты шагающие каменные люди.
- Нам выходить, - сказала она. Я встал, подал ей руку, не чувствуя ее прикосновения. Мы пошатнулись, когда трамвай начал тормозить.
- Ладно, хватит. Я еду дальше. А ты иди. Хватит.
Когда двери распахнулись, я вытолкал её прочь.
Смотрел, как стоит она растерянная на проезжей части. Как не может сделать и шага от удивления и обиды, или из-за того что каменная.
Катя.
Что есть мои зеленые сны без тебя?
Пустота.
Я доехал до следующей остановки, вышел и пошел пешком домой. Пришел под вечер. В полумраке лестничных пролетов с грохотом и матом стаскивал свою кровать с зелеными снами вниз. Открылось несколько дверей, кто-то спросил:
- Вы её выбрасываете.
- Да, я их выбрасываю!
- Отдайте нам...
- Нет!
Я вытащил кровать во двор. Вверх уходили желтые стены. В небе зажглась первая звезда. И всё был камень.
Я достал кухонный нож. Затрещало сукно. Зазвенели пружины, встретившись сталью со сталью. Я рвал, изрезал матрац. Я выворачивал его наизнанку, расшвыривая пружины в стороны. Я вытрясал из него свежую землю, я выпускал наружу своих жуков.
С желтых стен на меня смотрели с ужасом соседи. А я избавлялся от своих зеленых снов.

9.
Я спал без сновидений.
Я проваливался в сон.
От всего из прошлого оставалась только усталость.
Из звуков лишь мурлыкание кошки и телефонный звонок. Он разбудил меня. Я открыл глаза. Долго слушал, как он дребезжит телефон. Поднялся с пола. Все тело болело. И в мыслях была только злоба. Злой взгляд я опустил во двор и засмеялся.
- Алло, - смеясь, сказал я.
В трубке молчали.
- Катя?
- Да. Я хочу попросить прощения. Ты нужен мне. Я умоляю...
Я повесил трубку. Я спешил. Я, смеясь, путаясь в одежде, бежал вон из своей квартиры, вон из подъезда. Вон...

10.
Мои жуки знали свое дело.
Они перерыли весь двор.
Я выскочил на улицу. Ха-ха!
Мои жуки делали из моих зеленых снов зеленый мир.