Хроника частной жизни - опыт рефлексии в романе

Глава 1 - 3  -   Глава 4 - 7  -   Глава 8 - 10  -   Глава 11 - 15  -   Глава 16 - 19  
Глава 20 - 23  -   Глава 24 - 28  -   Глава 29 - 34  -   Глава 35 - 36

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

И когда высокий,даже очень высокий брюнет с внима-тельными карими глазами,смотрящими даже несколько в себя, внутрь своей личины,подошел к ней в перерыве представле-ния оперетты “Граф Люксембург”,даваемой в местном театре заезжими столичными актерами,и представился,что было вызывающим и ошеломляющим фактом по тем временам, пос-кольку никто и никогда не знакомился без предварительного согласия со стороны и представления знакомыми,то Нина вначале опешила от такой наглости,хотя ее взгляд и внут-реннее чувство зафиксировали в подсознании незаурядную внешность этого молодого человека с единичными ярко седы-ми нитями в блестящей воронова крыла прическе волос.Но положение было исправлено постольку,поскольку к ним нео-жиданно подошел общий знакомый,учившийся с ней в мед-институте курсом старше,являвший собой тип углядывающего за всеми и все успевающего вовремя,который позднее упо-мянул,что Алексей недавно закончил технологический инсти-тут, несмотря на его буржуазное происхождение, влекущее не благополучие и сытость по нынешним временам,а бесконечные неприятности, дополнительные проверки на лояльность к власть придержащим,головные боли на беговой дорожке будущего и рекомендовал,несмотря на то,что сам явился ви-новником знакомства,держаться от Алексея на почтительном расстоянии.Такая своеобразная оценка ее нового знакомого, повидимому,и сыграла не последнюю роль в том, что она те-перь,ничего не зная о нем и его семье и не слыхав о них никогда,только из одного духа противоречия молодости, чувствительной к несправедливости жизненных обстоя-тельств,чем бы и кем бы они не вызывались,выделила Алексея из круга ее знакомых,которые,и это немаловажно для мо-лодой девушки,были ей только ровесниками,но не старше ее.

Глядя на развертывание событий прошлого,всегда ощуща-ется инаковость поведения поколений,разделенных холодной дистанцией событий неунывающего времени,в совокупности задающего нового человека,положение которого вовсе не улу-чшается от прилаживания к шероховатости родины,а красота лица которого постепенно,но верно и бесподобно творит со-бой образец,сближающий своего потомка с лицом волосатого пращура в ходе революционных катаклизмов,кидающих ло-зунги о ненависти классов.Чтобы прикрыть феноменальную голость этого факта,только в силу,видимо,случайных обстоя-тельств не оформленного пока еще в закон,мода с периоди-ческой настойчивостью драпирует лицо нарождающегося по-коления казалось бы в новые формы,скрывая на самом же деле его упрощающейся дух нравственного вырождения, пре-бывая в отживающей форме вселенной в пятнах блуждающей красивости,сознающей умирание новой эпохи и нищету оско-пленной души.Однако нет правила без исключения.

Еще совсем молоденькой девушке в какой-то мере было лестно и приятно знакомство с молодым человеком наруж-ности и возраста Алексея,но тем не менее это знакомство не произвело на нее какого-то особо удивительного впечат-ления,и лишь,через год эта встреча,когда ей исполнилось двадцать лет,имела для нее судьбоносное значение.

С этого момента,когда они встретились случайно снова в местном парке отдыха и когда встречи эти стали становиться все чаще,а разговоры все искреннее и глубже,когда пласты оцепенелых равновесий стали подниматься со дна души и превращаться в свободу трепетаний сердца,облагораживаю-щих взгляд,чей блеск уже не был простым равнодушием и любознательностью к разговору собеседника,а выводил каж-дого из них в лабиринты чувств,не позволяющих расставаться надолго, и долгота такого расставания превращалась в томи-тельное ожидание новой встречи необъяснимо желанной в пересоздании самого себя неудержимо народившимся чувст-вом,с этого момента они оба поняли,что любят друг друга настолько,насколько следующий поступок требовал объеди-нения их самостоятельно существующих жизней в одну вселенную семьи,уравновешивающую их страсть друг к другу в физическом и духовном сближении.

Наступила пора долгих и непростых приготовлений к свадьбе,поскольку возникновение нового рукава в русле реки каждой семьи есть событие с многими неизвестными и пере-менными и требует соблюдения заповедей семейного русла рек,текущих в своем проторенном режиме времяпроживания, где любовь молодых людей есть главное,но не самое сущест-венное событие формирования внешней жизни новой семьи, нового рукава рек доселе имевших свое жизнетечение,не по-дозревая о соседстве вод иной степени мутности,отражающей неведомый участок небес и пролагающей свой путь по зем-лям,где имеет место не только желание,но и принуждение к наслаждению бегом вод в меняющихся погодных условиях жизни.

Между словами “жениться” и “выходить замуж”, громад-ный смысловой и интонационный барьер существавший в русском языке тех лет,почти утерянный среди русских семей в теперешнее вольнолюбивое время эмансипации женского пола, есть отражение удивительного свойства русских душ ослож-нять обстоятельства собственной жизни и жизни своих близ-ких,морщиня воду быстротекущей реки жизни,когда дышать от испарений обстоятельств звучного нутра устоявшейся семьи не просто трудно и даже не очень трудно,а невыносимо душ-но.

Внимая силе этих обстоятельств,молодой муж ухитрился вовремя в новой эпохе собственной вселенной лишь на время получения по месту работы двух комнат в бывшем родильном доме врача Пискунова,обрести для себя и молодой супруги покой,который уже по истечению нескольких месяцев счаст-ливого брака был нарушен вселением на казавшиеся со сто-роны безмерными квадраты жилой площади его многочис-ленной семьи и родителей,которым текущая и набирающая силу власть в едином миге яростной ненависти к буржуазии предложила уплотниться за счет молодых,отобрав нажитое подворье этой многочисленной семьи под свои пролетарские надобности.

Нина,привыкшая к строгому порядку течения жизни в соб-ственном доме родителей,где бытовал культ если не нищеты, то разумной бедности и необходимого ритма смен солнце-стояния в его пребывании в душах членов семьи,была пора-жена раскрепощенной системой времяпроедания семьи мужа, где порядок дышал беззаботностью текущего момента, тепло-той ничегонеделанья,совмещенным с железным храмом угрю-мых предсказаний в адрес во власти пребывающих, поскольку глава семьи,свекр Иван,тяжело переживал добровольный отъем властями и домов,и шубного производства,в котором, однако, он теперь бытовал директором,а также владельцем большой дачи на противоположном городу берегу Томи.

Вечера проходили в хоровом пении:”Ворворобей коно-пельку украл...”,вкушении чая и молока,с чего также начи-налось утро и полдень,поскольку только на эти продукты хватало ресурсов всей семьи,так как,кроме Алексея да свекра, остальные шесть членов семьи просто не имели работы,а седьмая Нина заканчивала мединститут и уже чувствовала,что скоро станет матерью.

Это последнее чувство начинало уже превалировать над всеми ее переживаниями и неприятностями мелкого,суетного характера,которые отодвигали полотно ежедневного молоч-ного сухоядения на задний план,лишь иногда напоминая виде-ниями привольной и сытой жизни ее в доме отца и матери, где дом в силу натурального ведения хозяйства был полон даже в самые тяжелые времена говяжьими и свиными окороками с подрумяненной и хорошо просоленой корочкой собственного изготовления,когда сам хозяин дома по только ему известному рецепту кормил живность в строгом соблюдении рациона, нагуливавшего в теле будущего окорока то слой мяса, то слой жира, а сама процедура заготовок ягод, грибов и кореньев, собираемых вместе всей семьей в Томских лесах,превращалась в энциклопедию флоры и фауны и сравнения ее с лесами Дальнего Востока,где путешествовал глава семьи в своей молодости,все дальше отодвигаемой событиями на задний план жизни.

Нина уже не вспоминала те тихие,теплые зимние и осен-ние вечера,когда вся семья слушала чтение отцом истории Маколея,обсуждая между прочим историю русско-польских отношений того далекого времени,когда ее отец,дед и бабка делали попытку возвращения в Польшу и когда окончательно и бесповоротно было понято,что единственной Родиной для них является сибирская утренняя плынь России.Сама Нина не умела говорить по-польски,часто слушая речь родителей,то-есть отца,который переходил на польский,обращаясь к мате-ри,а мать,понимая все, не пыталась говорить на этом языке в силу присущей ей природной стеснительности,но,не умея го-ворить,Нина тоже понимала польскую речь и читала польские романы Сенкевича в подлиннике,никогда не обращаясь к по-иску в словаре неизвестного ей слова.Все это было теперь уже в прошлом,новая жизнь,нарождавшаяся в ней своими теплыми чувствами предстоящего материнства, захватывала ее всю без остатка,а внешние неприятные проявления жизни, расщеп-ляющие ее настроения,хотя и скрашивались ее общим миро-любием,но,иногда,вызывали в ней бурную реакцию само-стоятельного человека,отражавшуюся на отношении ее к му-жу,отличавшемуся более плавным характером восприятия об-стоятельств жизни и естественной замкнутостью в силу дав-ления на него косматости непролетарского происхождения.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Наступали грозные времена самобичевания разлинованной критикой личностей,бравшие не просто на испуг вывески физиономий гражданского населения сел и городов,но запу-скавшие механизм планомерного наслаждения бегом людских сердец до самой материальной смерти,которая есть покой.И голоса вопиющих в пустыне кипели множеством.И вероу-читель требовал не просто покаяния за несовершенные грехи, но и осуждения осуждаемого громким рыком ликования на-родными массами,одобрявшими истину насилия как борьбу классов,раздираемых пещерным страхом неполучения пайка жизни.

А чтобы громче был гнев спазмов людских масс, вероу-читель убил Кирова,который в пору юных,боевых лет имел средства учиться в царской России в Томском Технологичес-ком в качестве студента,увлекающего собой жизнь молодежи, и уже та бузила от широты русского начала,устраивая смычку то с булочниками,то с иными бузить желающими.А когда смерть Кирова наступила,то народ свое правительство очень возлюбивши и ради него в едином порыве готовый на все тя-готы идти,возжелал расправиться сразу и окончательно с инакомыслием.Конечно же закоперщиками стала комса.И тут Валентину пришлось перед комсой, как не бывшему ее чле-ном, отвечать за все свои шалости и со стаканами,и с любив-шими пошалить женами профессоров,спустившими комсу со всех уздечек процесса обучения пролетарскому делу и буду-щей радиофизике,которые как единое в деле социалисти-ческого строительства подразумевались,хотя и таковыми, как все узнали то лишь в последствии, не были.

Разинули свой испуг двери аудиторий,не вмещавшие желающих услышать и увидеть как пролезшая в обучение буржуазия будет себя клеймить да отчитываться в своем теплосердечии к власти.И крашеные буквы позора пестрели на всех плакатах и вывесках,объединяясь в слова так,что на сердце читающих,к которым все это западало в глаза,плакала ночь,утираясь простынями слез.

И хотя Валентин был пролетарий,а в 1905году его отец вместе с Кировым выбирался по канализации из горящего здания,где профсоюзы разговоры разговаривали,а затем всех их там подожгли да на штыки,прыгавших из горящих окон, поднимали,но память человеческая коротка да и всегда желает вспоминать только то,что очень хочется.Поэтому обличи-тельный рев стоял в гулких шагах речей обвинителей предо-статочный,так что из комсомола Валентина выперли в два счета,но все же пролетарский папа,видимо,подсознательно помог,то ли мебель в аудитории,которая производилась под присмотром Алесандра Валентиновича давила на ягодицы за столом президиума сидящих так крупчато особым образом,что Валентин не был сдан пока для присмотра в сидельники особым органам,но вычищен был из физико-технического института и университета с высылкой в Ташкент,именуемый еще тогда “хлебным”городом,где в ту отдаленную пору обра-зовывался национальный университет,а преподавателей-то в нем было,что кот наплакал.

Вот тогда-то и почувствовала впервые на сердце Нина хо-лод седой и тяжкий,поскольку вслед за Валентином засоби-рались вон из Томска ее родители,расчитывая при сыне окан-чивать свои дни в неизвестной национальности, прикрывая свой страх отчужденности теплотой и хлебностью тех мест. На самом же деле,понимая,что арканом в небе бога поймать нельзя,а Восток еще впереди злобно может ударить по костям приехавших на персиковое счастье.

Слезы слезами кипели,а полосатое как зебра счастье сверкнуло и для Нины,когда появился у них с Алексеем их первенец,которому трудно дались моменты встречи с дыха-нием жизни,но он извернулся в молитве высей и взревел, очищая дыхание полное чуждой ему воды в легких,от чего синюшность лица стала сходить с его маленьких щечек, очищая глаза для взгляда,пристально уцепившегося в явлен-ный ему мир.

И покатились будни,полные пеленок,криков,кормлений, детских болезней,которые сплачивают родителей и дают им любовь семьи,отчего в сердце Нины проснулось еще неизве-данное,но глубокое чувство такой любви к своим родным и близким-мужу и ребенку,что многое виденное и пережитое ей теперь казалось несущественным и необидным,а любовь, про-рицающая мудрость, стала распускать в ней наслаждение в нищенской жизни,поскольку сама жизнь творилась ее серд-цем и окружающая природа самобичеваний,окрест текущая в черных сумках душ,не попадала в ее продолговатый мозг и потому не вызывала озлобления перепитиями жизни в своей слабогрудой речной волокитости,но делала ее дух самостоя-тельным и сильным,а ум гибким и универсальным.

Институтские хождения по мукам заканчивались и ей было предложено остаться на одной из трех кафедр:хирургии, патафизиологии или офтальмологии.Но в силу существу-ющего тогда порядка в такого рода поступки заведующих ка-федрами вмешивались внешние оводы безумного стада об-щественников,зрящих в последний раз в судьбу студента и определяющих его движение в жизни событий,держащих бу-магопрядильни советских дипломов в своих руках и выдавая их плывущим к солнцу коммунизма испеченным врачам толь-ко через год рукотворной работы на ниве медврачевания.А потому,улыбаясь красным дыханием,вездесущая ассистент Шварц сделала узником лабиринтов бумагомарательных хож-дений новоиспеченного врача Нину,оставив ей единый путь отъезда на станцию Тайга вместе с малолетним ребенком,где тифозно-вшивая хворь должна была строптивую студентку усмирить до состояния врачевательной клуши, способной по-жимать врачебными плечами,не принося больному пользы. Разметание молодых семей по клетям и весям в то ис-торически созидающеее время считалось верным признаком упрочения имущества полнозвучного в своем успехе госу-дарства.И хотя Нина в пылу своих молодых сил с клеевым рвением принялась за новую для нее работу и прежде всего потому,что это,наконец,была настоящая работа с больными, уже не думая о науке как своем призвании,уже не вспоминая призывные стены медицинского института,она беспокоилась о своем муже и хотела видить его и быть с ним,как молодая женщина,влюбленная в свою семью по законам естества и разума,пересоздающего самого себя не по законам принуж-денья,а по законам страсти,любви,привязанности к близким и любимы